Вячеслав был участковым в поселке рядом с Новосибирском. Работа очень скучная. Постоянно пьяные драки да скандалы семейные. Если раз в месяц кто-то поросенка стащит, повезло, значит, участковому. Порча казённых штанов, короче, а не работа. Слава ругал за свой характер сам себя. Кстати, если вам нужен аппарат для еперь шансов вернуться в Новосибирск не было. Ну не на поросятах же выслуживаться.
В дверь постучали.
− Проходите.
В кабинет вкатился Петрович. Он работал егерем на 5-м кордоне. Он за 2 года стал хорошим другом Славе. Присел на стул.
− Послушай, тут к тебе пришли двое. Поймал их на кордоне.
− Что-нибудь уперли?
− Нет. Но, похоже, у них что-то случилось.
− Ладно, ко мне их.
Петрович в коридор вышел. Через пару секунд в кабинете появились двое: Саня и Леха. Слава наш их знал. По 23 года каждому, и они не работают, как и все, хотят выбраться из этой глухомани.
− Здравствуйте, Вячеслав Сергеевич, – сказал Леха, он что-то придерживал в куртке, – а мы к вам по делу.
− Судя по сапёрной лопатке, – решил схитрить Слава, – по уголовному.
− Нет, – вынул Леха саперку и на стол положил. – Мы ничего не нашли, как вдруг к нам пришла идея.
− Что ничего не нашли – это хорошо, советую с этим завязывать или в поисковый отряд запишитесь. На законных основаниях работать будете. А что привело ко мне?
− Нас, – Саня запнулся, – убить хотели.
− Ага, – поддержал друга Лёха, – на болоте какая-то психичка с винтовкой. Еле удрали.
Слава достал карту и разложил её на столе.
− Где, показывайте.
− Вот, – Лёха ткнул пальцем, – здесь, рядом с пятым кордоном.
− Свободны. Петровича позовите.
Через полчаса они уже ехали к месту, указанному Лёхой.
− Ты думаешь, там кто-то есть? – Спросил Петрович.
− Не знаю. Но сигнал надо проверить. Тебе тоже надо, чтобы было тихо.
− Все, – сказал Петрович, останавливая УАЗик. – Дальше надо пешком.
Они вышли. До места было километра два. Немного, можно и пройтись. Уже метров через пятьсот Славе начало казаться, что кто-то следит за ними. Паранойей он не страдал, поэтому напрягся. Иногда где-то рядом поскрипывали ветки. Шли они молча. Под наблюдением они прошли ещё километр. Вдруг из-за дерева у них на пути вышла девушка. Она была высокая, тощая, с грязным лицом и волосами. Тёмные глаза следили за обоими через оптику старой трёхлинейки. Одета она была в шинель образца сороковых годов, на виске и груди были странные чёрные пятна.
− Кто вы? Что вам надо? – Сурово спросила она.
− Я Слава. Похоже вам нужна помощь.
− Помощь, – девушка посмотрела на Славу, на Петровича, – да нужна. Идите за мной.
Она опустила винтовку и пошла в сторону болота. Сначала они дошли до болота, потом ещё метров триста вдоль берега и остановились. Девушка села на землю.
− Копайте здесь.
Слава с Петровичем переглянулись, потом достали из сумки прихваченные лопатки следопытов и выполнили просьбу. Через полметра они наткнулись на скелет. Скелет сжимал в руках винтовку и был весь покрыт пулевыми отверстиями. Винтовка была точь-в-точь, как у незнакомки. Они обернулись. Девушки уже не было.
Слава достал телефон. Сети не было.
− Петрович, дуй на кордон, звони в Новосибирскую поисковую службу, а я пока нанесу всё на карту и заодно поищу, вдруг она здесь не одна. Два дня назад благодаря усилиям местной полиции и лесничества обнаружили тела двенадцати красноармейцев.
Слава сидел у себя в кабинете и, разглядывая благодарственное письмо, размышлял о том, как бы сложилась их судьба и как бы среагировала девушка, скажи он, что он служит в полиции. Он прекрасно знал, какая ассоциация с данным словом приходит в голову, если вспоминать тот период времени.